«...Маленького роста, чрезвычайно подвижный, юркий, изворотливый и вкрадчивый, свободный от каких бы то ни было нравственных принципов, он изощрил в этом направлении свой недюжинный от природы ум и, что называется, стал большим мастером втирать очки. Всякого полезного ему человека он умел расположить к себе, умел очень тонко подойти к нему и заручиться доверием...»

Тем временем Сибирь накрыла «золотая лихорадка». В конце 1820-х годов пошли слухи, что в глухой тайге в Тисульском районе (нынешняя Кемеровская область) встречаются россыпи золота. Мол, беглый каторжник (по другим сведениям — старообрядец) по прозвищу Егор Лесной охотится на берегах некоего озера на глухарей. И в зобу у птиц находит золотые самородки (их называли «таракашками» — из-за удлиненной отшлифованной формы). Очевидно, что глухари, которым, как курицам, нужны камешки для перетирания пищи, склевывали то, что валялось на земле.

«Как во времена «золотой лихорадки» в Калифорнии или на Аляске, добыча золота велась очень примитивно, — говорит историк Владимир Бойко. — Нужно было ручеек отвести по желобу, желоб укрепить, выстелить на дно сукно или мешковину и укрепить рейками. Вода, смешанная с песком, легкие фракции уносила прочь. А тяжелые фракции оседали — в том числе и золото. Их оставалось только извлечь — например, при помощи сжигания мешка или сукна. Примитивно. Но в результате возникли громадные капиталы. Особенно удачливы были люди, которые хоть что-то понимали в этом».

«Асташев тонко занялся обработкой «первого золотопромышленника» Ф.И.Попова. Оказывая ему, как влиятельный чиновник, различные услуги, он так расположил его к себе, приобрел такое доверие, что Попов подчинился влиянию Асташева и подарил ему 40 000 рублей на расходы по поискам золота».

«Используя свои старые связи среди петербургского и томского чиновничества, Иван Дмитриевич выхлопотал для себя в Мариинской тайге бассейн реки Кондустюлы, где ранее екатеринбургский купец Я.М.Рязанов нашел месторождение золота. Возмущенный Рязанов подал на Ивана Дмитриевича в суд. Судебный процесс тянулся с 1837 по 1842 год. Рязанов, поняв наконец невозможность склонить на свою сторону судей — «знакомцев» Ивана Дмитриевича, предложил последнему на паях организовать компанию по добыче золота...»

«...Через несколько лет он имел уже десяток приисков, с которых золото потекло потоком. На бирюсинских приисках И.Д.Асташева за период с 1838 по 1845 год было добыто, например, более 402 пудов золота (6 тонн 584 кг). Это промысел был очень крупным, в летние сезоны здесь в добыче золота участвовало до 2000 рабочих».

«Получать на матконтору за работу чернорабочим 2 рубля 86 копеек серебром. Плотнику кузнецу слесарю, промысловику, бондарю и прочим мастеровым — нарядчикам или старостам, конюхам — от 3 рублей 71 копейки до 7 рублей 14 копеек»

Потому как однажды рабочие вскрыли пол в зале, где сейчас находится экспозиция «Сибиряки вольные и невольные», и обнаружили дубовый паркет с инкрустациями в виде звезд из ценных пород дерева — розового, эбенового, черного. Чаще всего такую красоту делали там, где были гости. А гостям удобнее рассматривать то, что под ногами, было во время танцев. К тому же, рядом была комната для «стеснительного этикета» — диванная, где люди могли отдохнуть, выпить чай или кофе и побеседовать друг другом.

...Оранжевый цвет сверху — это минеральный пигмент сурик, — продолжает Ярослава Лысенко. — И только поверх сурика при помощи кисточки наносится сусальное золото — тончайшая золотая фольга, которая разглаживается по всем рельефам выточенных деталей».

За нынешним Домом офицеров, на спуске к Татарской слободе был «светлый пруд с лодочным катанием, с перекинутой через него прозрачной танцевальною залой и статуями крылатых коней на мосту, оранжерею с вызревающим виноградом и фигами, с тропическими цветами, аллеи из акаций, увитые цветами беседки с надписями «Убежище уединения», «Храм любви», с украшенными картинами из натуральных камней стенами...». Так писал об этом краевед Евтропов. И так это выглядело на рисунке 1840-х годов.

«В жертвах на общественные и общеполезные дела Асташев не был тароватым (то есть, щедрым — прим.ред)... Он был уже миллионером, когда преосвященный Афанасий обратился в декабре 1842 года в гражданам Томска с призывом о построении просторного соборного храма. В образовавшийся в 1843 году Комитет по постройке собора И.Д.Асташев был избран членом, как капиталист и делец. На его глазах, с невероятными затруднениями подвигалось это дело целую четверть века при его жизни. И хотя он один мог бы довести его до конца, но Асташев выступал жертвователем в самую критическую минуту, чтобы заставить говорить о себе. Так, в 1846 году он, когда постройка собора остановилась из-за недоставки подрядчиком кирпича, он шумно заявил о пожертвовании трех миллионов кирпичей на сумму 24 тысячи рублей...»

Достроили его только в 1900 году. А в 1930 году главный на тот момент храм Томска снесли. Но благотворительный вклад Асташева в эту постройку, возможно, живет до сих пор. Краеведы говорят, что кирпичи из разрушенного собора в 1930-х годах пошли на строительство общежития ТГУ на Крылова («пятихатка») и здание мукомольно-элеваторного института (нынешний ТГАСУ).